Останкино Своё название этот московский район получил от села Останкина. Первое его упоминание в сохранившихся источниках содержится в одной из межевых книг 1558 г. соседнего села Ростокина. В писцовых книгах XVI в. названо как сельцо Осташково на суходоле, находившееся в Манатьином, Быкове и Коровине стану Московского уезда и значившееся в 1584 г. вотчиной «за Васильем Яковлевым Щелкаловым, что было преж сего поместье за немчином за Орном».
Василий Яковлевич Щелкалов был одним из выдающихся деятелей рубежа XVI-XVII вв. Он участвовал во многих дипломатических переговорах, с 1579 по 1594 г. служил думным дьяком, занимал должность печатника, т.е. хранителя государственной печати и заведующего личной царской канцелярией. В 1594 г. он сменил своего старшего брата Андрея в Посольском приказе, а через 10 лет дослужился до чина окольничего. После смерти Василия Яковлевича в 1610 г. сельцом владел его сын Иван.
В Смутное время Осташково было разорено, а Троицкая церковь сожжена. В 1617 г. это имение досталось боярину князю Ивану Борисовичу Черкасскому, который приступает к его обустройству. Писцовая книга 1624 г. застаёт здесь боярский двор и другой двор, в котором жили деловые люди. К селу «тянула» слободка Бояркина, Марьина тож, на речке Копытенке (в 1584 г. была пустошью), в которой на оброке значились 63 бобыльских двора, «под той слободкой мельница в одно колесо». В селе же упомянут пруд.
В 1625—1627 гг. Иван Борисович Черкасский строит в селе новую Троицкую церковь, при которой в 1633 г. значился двор попа, а в приходе помимо усадьбы было 22 бобыльских двора. После него Останкино (так стало называться село) с деревней Марьино перешло к его племяннику князю Якову Куденетовичу Черкасскому, при котором в селе значились двор боярский, дворы приказчика и псарский, 37 дворов людских задворных (39 человек).
Яков Куденетович был боярином, а при царе Алексее Михайловиче участвовал в войне с Польшей. Кроме Останкина он владел также селом Никольским на речке Химке и деревней Захарково на северо-западе современной Москвы. Всего же у него числилось 20 тыс. десятин земли и свыше 15 тыс. крепостных.
В 1667 г. Останкино принадлежало сыну Якова Куденетовича — князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому. Он также дослужился до боярского чина, много сделал для развития Сибири, в бытность свою тобольским воеводой. Человеком он был далеко не бедным, имея 44 тыс. десятин земли и 55 тыс. крепостных. При нём село становится одной из крупнейших подмосковных усадеб того времени. Судя по описанию 1678 г., в селе помимо сокольничьего двора, где было 15 человек дворовых людей, имелись дворы приказчика, псарный, 55 дворов дворовых и задворных людей (140 человек). В деревне Марьиной значились 2 двора «дворовых служних», 20 дворов бобыльских (71 человек), «да в тех же дворах 8 семей захребетников, людей в них 20 человек» и двор скотный.
В 1678—1683 гг. крепостной Черкасских каменных дел мастер П.С. Потехин строит в Останкине каменную Троицкую церковь, самое старое из сохранившихся здесь сооружений. Решение о возведении церкви было принято Михаилом Яковлевичем Черкасским в 1677 г., и уже 15 сентября патриарх Иоаким выдал ему храмозданную грамоту на её постройку взамен обветшавшей каменной. Хотя Потехин при создании храма исходил из распространенного тогда типа бесстолпного пятиглавого храма, стоящего на подклете с сомкнутым сводом, он всё же создал оригинальное произведение, поражающее не только общей сложностью «хоромной» композиции объёмов, но и богатым убранством, покрывающим здание снизу доверху. Декоративные формы необычайно разнообразны: стены почти не видны за ширинками, поясами-карнизами, архивольтами кокошников и арок, расцвеченных ценинными изразцами. Помимо этого зодчий использовал белый камень, предвосхищая его широкое применение десятилетием позднее в зданиях «московского» или нарышкинского барокко. Своеобразие силуэту храма придаёт увеличенная пучина глав при уменьшенной толщине их барабанов. Высокая, стройная и нарядная, она вошла в историю русского искусства как интересное произведение московского зодчества последней четверти XVII в. Окончательно храм после длительной внутренней отделки был освящён лишь 3 июня 1692 г.
В 1704 г. в Останкине отмечены: боярская усадьба, дворы приказчика и конюшенный, а также 62 двора задворных, поваровых, служних, конюховых и садовниковых, людей в них 120 человек и 20 дворов солдатских, в них 24 человека.
С 1719 г. доставшимся по наследству Останкином владеет князь Алексей Михайлович Черкасский (1680—1742). Свою деятельность он начинал в Сибири ещё при отце, а в правление Екатерины I был пожалован чином тайного советника, стал сенатором. При Анне Иоанновне он стал кабинет-министром. Большую часть времени он проводит в Петербурге. Только с 1739 г. он вновь смог заняться своей подмосковной. Останкино становится местом проведения празднеств, охотничьих и других увеселений. За несколько лет до этого, в 1731 г., он расширил имение, прикупив у Голицыных село Ерденево, располагавшееся к северо-востоку от Останкина, близ Яузы.
Алексей Михайлович был дружен с известным писателем того времени князем Антиохом Кантемиром и хотел даже выдать за него свою единственную дочь Варвару Алексеевну (1711—1767), но этот брак не состоялся. В 1743 г. дочь A.M. Черкасского вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева, сына петровского фельдмаршала и одного из богатейших людей своего времени, владельца знаменитой усадьбы Кусково. В роду Шереметевых Останкино оставалось вплоть до 1917 г.
Жизненный путь Петра Борисовича Шереметева (1713—1788) начался с того, что после рождения он был записан прапорщиком в гвардейский Преображенский полк и в 16 лет уже числился капитан-поручиком. В 47 лет он достиг званий генерал-аншефа и генерал-адъютанта, а при Екатерине II стал сенатором. Но позднее, после кончины супруги и дочери он удалился от двора и перебрался в Москву.
При Петре Борисовиче Останкино перестраивается, но его планировка, судя по плану 1766 г., остаётся предельно простой: дорога из Москвы проходит мимо плотины пруда, за ним церковь и почти квадратной формы регулярный сад, пересечённый крест-накрест и по диагоналям прямыми аллеями. В торце главной аллеи, проложенной в северном направлении от церкви, — господский дом. К саду с трёх сторон примыкает лес, а с востока — небольшая слободка.
Хозяин усадьбы живёт в Кускове. Там же он предпринимает и основные строительные работы. Останкино в этот период для него является главным образом хозяйственным имением, где в теплицах выращивали лимоны, персики, гранаты, миндаль, фиговые и оливковые деревья. К этому времени в саду имелись пять оранжерей, питомник, где выращивали сибирский кедр, цветники.
Основной период формирования усадебного ансамбля в Останкине наступил в конце 1780-х годов, когда имение наследует сын П.Б. Шереметева — Николай Петрович (1751—1809). Именно он сделал из этого подмосковного села великолепную усадьбу. В его руках оказалось 210 тыс. крепостных, а владения раскинулись в 17 губерниях и насчитывали 825 тыс. десятин земли. В отличие от отца и деда, его не увлекала ни военная, ни гражданская служба. Свободное время он посвящал музыке, театру, изобразительному искусству. Он прекрасно образован, учился в Лейденском университете, четыре года путешествовал по Европе, знакомясь с искусством и архитектурой, собирая богатую библиотеку, имел связи с самыми видными людьми своей эпохи. В Кускове и Останкине он отбирает крестьянских детей, обучает их пению и танцам, составляет актёрскую труппу.
Увлечённый театром, он решается построить здесь специально оборудованный дворец-театр. При этом Останкино явно предпочитается роскошному Кускову — усадьбе, украшенной и благоустроенной его отцом. По предположению Ю. Шамурина, Н.П. Шереметев предпочел Останкино из-за крепостной актрисы П.И. Ковалевой (1768—1803), дочери кусковского кузнеца, которую любил и хотел избавить от лишних унижений, так как в Кускове «все напоминало о её скромном происхождении и прежней жизни». Работы начались в январе 1792 г.
К проектированию своей останкинской резиденции Н.П. Шереметев привлёк лучшие творческие силы, но при этом основные решения принимал сам, отбирал и оценивал проекты, давал указания авторам, имея в виду свой замысел — создать дворец, где должны найти место обширная библиотека, кабинет, картинная галерея, театр и жилые помещения для многочисленных гостей. При строительстве приходилось постоянно учитывать чертежи, присылавшиеся хозяином усадьбы из Петербурга. Быть может поэтому начавший строительство дворца московский зодчий Ф. Кампорези уходит с осени 1793 г., и дальнейшие работы ведутся под руководством крепостных архитекторов А.Ф. Миронова и Г.Е. Дикушина, ранее строивших в Кускове, а первая роль принадлежит талантливому ученику В.И. Баженова — П.И. Аргунову. Павел Иванович Аргунов (1768—1806) был сыном Ивана Петровича Аргунова (1727—1802), управляющего петербургским домом Шереметевых, а с 1788 г. возглавившего останкинское хозяйство. Он был известен как живописец. Помимо старшего сына Павла, строителя дворца, по художественной стезе пошёл и его средний сын Николай, художник-портретист, кисти которого принадлежит портрет Павла I, висящий в Пунцовой гостиной Останкинского дворца. Впоследствии он стал академиком Петербургской академии художеств.
Дворец и парк спланированы строго симметрично по отношению к главной композиционной оси всего ансамбля, которая проходит через парадные ворота и вход во дворец, продолжаясь затем по центральной парковой аллее. Шестиколонный, свободно стоящий на рустованном выступе первого этажа портик коринфского ордера нарядно оформляет центральную часть, над которой возвышается бельведер с куполом, венчающим здание. Боковые ризалиты со стороны парадного двора обработаны колоннами ионического ордера. Парковый фасад дворца украшен десятью ионическими колоннами, а его боковые выступы — парными колоннами того же ордера с тройным венецианским окном между ними, завершённым веерным архивольтом.
Центральное место во дворце занимает театр. Своими размерами, роскошью постановок и совершенством техники сцены останкинский театр не уступал лучшим театрам Европы. Его зал, имеющий в плане вид усечённого овала, вмещает амфитеатр и небольшой партер. Амфитеатр окружён коринфской колоннадой, за которой расположены ложи для зрителей. Отделка стен, лож и колонн выдержана в светло-голубых и розовых тонах. В тех же тонах расписан и плафон зала. Сам же зал вмещал 250 зрителей, при том, что в представлениях нередко было занято до 200 и более крепостных актеров. Впрочем, набирать крепостных актеров Шереметеву не составляло большого труда. По данным 1765 г., у Шереметевых числилось 1093 человек дворни, в 1799 г. — 1000 человек, в 1801 г. — 1130.
Большое внимание было уделено акустике зрительного зала. Сцена театра по тому времени была прекрасно механизирована. При помощи особых устройств она могла легко объединяться со зрительным залом, быстро превращаясь в удобное помещение для танцев или банкетов.
Хотя театр занимал лишь часть главного дома, все его интерьеры могут рассматриваться как театральные помещения. Некоторые из них, кажущиеся сейчас вполне самостоятельными, первоначально были лишь преддверием театрального зала и даже частью лож; другие использовались как своеобразные фойе. Особенностью планировки дворца было то, что она допускала сравнительно широкое применение маскировочных вставных щитов, которые могли устанавливаться или убираться, сокращая объёмы комнат и галерей, или, напротив, открывая новые пространства, ведущие в другую часть дворца.
В его залах были собраны ценные произведения живописи и скульптуры, редкие гравюры, изделия из хрусталя и фарфора. В отделке помещений наряду с дорогими и редкими породами: палисандром и розовым деревом использовались и обычные породы — сосна, берёза, дуб и вяз. Интерьеры дворца расписаны крепостными живописцами Н.П. Шереметева — Г. Мухиным, С. Калининым, Н. Аргуновым и др.
Постройка дворца повлекла перепланировку и расширение старого парка, который вышел далеко за пределы придворцовой части. К северу от неё был выкопан большой пруд, берегам которого были приданы «естественные» очертания полуостровов и заливов. Прогулка вдоль пруда, катания на лодках, ночные фейерверки на воде входили в программу останкинских увеселений того времени. Аллеи уводили гуляющих к дальним дубравам, в глубины лесного массива, служившего раньше охотничьими угодьями. Лес пересекался живописной долиной речки Каменки, на которой в ту пору было устроено шесть больших и малых прудов. Вдоль правого, более возвышенного берега шла прогулочная дорога к Яузе, подводившая к наиболее выразительным видовым точкам.
Окончательно Останкинский театр был открыт в июле 1795 г., когда здесь был дан спектакль «Зелмира и Смелой, или Взятие Измаила» И. Козловского, посвящённый известной победе А.В. Суворова. Здесь играла знаменитая актриса Прасковья Ивановна Жемчугова-Ковалева (впоследствии графиня Шереметева). Многих артистов Шереметев выписывал сюда из принадлежавшей ему курской слободы Борисовки. Декорации для спектаклей исполняли по рисункам знаменитого Пьетро Гонзаго крепостные художники Григорий Мухин, Кондратий Фунтусов и Семён Семёнов.
В памяти современников остались легенды о поражавшей всех сказочной роскоши, с которой ставились пьесы. В постановке «Самнитских браков» участвовало более трёхсот крепостных актеров. Костюмы артистов отличались богатством: наряды актрис были обшиты бриллиантами, принадлежавшими графу. Гремела роговая музыка, палили пушки, хор сопровождал с оркестром эту сложную постановку. Праздник, по обычаю, заканчивался фейерверком. Английский путешественник, посетивший Останкино, писал, что увиденное напомнило ему фантазии арабских сказок. Впрочем, встречаются и другие отзывы. Известный историк Н.М. Карамзин, побывавший здесь, отозвался о дворце не слишком лестно, говоря, что его «положение совсем некрасиво. Дом велик, в украшениях заметен мелочный вкус. Всего лучше древние кедры, привезённые князем М.Я. Черкасским из Сибири, где он был губернатором».
В апреле 1797 г. в Москве происходила коронация Павла I, и Николай Петрович, который дружил с ним с детства, решил подготовить сюрприз новому императору. По преданию, когда государь подъезжал к густой роще, окружавшей усадьбу, вдруг деревья упали разом, и перед ним открылась великолепная картина Останкина. Оказывается, у каждого заранее подпиленного дерева стоял человек и по данному сигналу сваливал его. Рассказывают, что Павел I чрезвычайно удивился этой поистине театральной смене декораций.
Но спектакли и представления продолжались в Останкине недолго. П.Н. Шереметев переехал в Петербург и перевёл туда лучших актёров и музыкантов. Занятый в северной столице, он стал уделять всё меньше и меньше внимания своей подмосковной. Золотой «екатерининский» век уходил в историю, а вместе с ним уходили в небытие и роскошные праздники. Правда, ещё один роскошный праздник Останкино при нём все же увидело: осенью 1801 г. здесь принимали Александра I, приехавшего в первопрестольную на коронацию. Приём сопровождался пышным обедом, фейерверком и иллюминацией вдоль всей дороги к имению.
В 1801 г. Николай Петрович Шереметев наконец оформил свой брак с Прасковьей Ковалевой. Она получила вольную всего за три года до свадьбы. Тем не менее союз с ней удалось оформить, лишь найдя польского шляхтича Ковалевского, якобы отца Прасковьи. Венчание происходило в Москве. В 1803 г. у супругов родился сын Дмитрий, ставший законным наследником графа, а вскоре после его рождения Прасковья Ивановна умерла.
В 1817 г. в Останкине состоялись празднества во время пребывания прусского короля Вильгельма III и его зятя, будущего императора Николая I с супругой. В программе их пребывания значились хор певцов и пьеса «Семик, или Гулянье в Марьиной роще» с хороводами и последующим выступлением цыганского хора с модной тогда певицей Стешей. Завершилось действие балетным дивертисментом. В это время владельцем Останкина был 14-летний сын Н.П. Шереметева Дмитрий, и организацией праздника занимались его опекуны.
При новом владельце Останкино окончательно теряет свой блеск. Свидетельство этому — слова А.С. Пушкина, написанные в начале 1830-х годов: «Подмосковные деревни также пусты и печальны. Роговая музыка не гремит в рощах Свирлова и Останкина. Плошки и цветные фонари не освещают английских дорожек, заросших травой, а бывало уставленных миртовыми и померанцевыми деревцами. Пыльные кулисы домашнего театра тлеют в зале».
В 1836 г. Дмитрий Николаевич Шереметев женился на своей дальней родственнице Анне Сергеевне Шереметевой, и к его бракосочетанию в Останкине произвели ещё одну перестройку — снесли старые постройки и на их месте возвели павильоны боковых галерей.
Дмитрий Николаевич служил в кавалергардах, но за 15 лет службы дошёл лишь до чина ротмистра. Не преуспел он и по гражданской службе. Современники отзывались о нём нелестно как о человеке апатичном и неспособном наслаждаться даже своим богатством. В 1850 г. он вышел в отставку и жил в уединении. Однако своё расположение к нему проявлял будущий император Александр II и перед своей коронацией в Москве в августе 1856 г. изъявил желание остановиться у него в Останкине. Для этого Дмитрий Николаевич отремонтировал дворец и построил новую подъездную дорогу от Ярославского шоссе. В 1857 г. император с супругой вновь остановился в Останкине. Полагают, что именно здесь им был подписан рескрипт о создании «Секретного комитета для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян». Во всяком случае, ещё долго владельцы усадьбы показывали чернильницу, связанную с именем императора.
XIX век ознаменовался появлением в Останкине дачного промысла. Первые дачи в Останкине появились примерно в 1820-е годы. По рассказам, первым сюда переехал некий грек Чумага из Свиблова, который долго жил здесь, устраивая в своем саду балы. В Останкине снимали дачи артисты московских театров, в частности московского Петровского театра. В саду они устраивали концерты, а желающие могли посетить дворец и парк Шереметевых в отсутствие хозяев.
К концу XIX в. земли Останкино продолжают застраиваться дачами, экономические нужды заставляют хозяев имения рассматривать его не только как уникальный художественный музей, но и как источник доходов: в оранжереях выращивают цветы на продажу, огороды и дачные участки сдаются в аренду. Останкинский парк становится местом прогулок горожан, по берегам речек и в дубравах устраиваются праздничные гулянья. Останкино москвичи посещали довольно часто: в особенности было известно гулянье на Троицын день. Но всё-таки из-за сравнительной удалённости посещаемость Останкина была несколько меньше, чем других известных мест. Устройство гуляний было типично для того времени — для удовольствия посетителей в парке имелись самовары с чаем, закуски, а по левую сторону парка находился деревянный театр, в котором четыре раза в неделю играла музыка. По данным 1884 г., в Останкине значились дворец, 3 сторожки, кумысное заведение, мастерская по изготовлению тесьмы, колониальный магазин, рейнский погреб, трактир и 92 двора с 201 жителем, 2 пруда.
Владелец Останкина Дмитрий Николаевич Шереметев был женат дважды. От первого брака с Анной Сергеевной Шереметевой (умерла в 1849 г.) он имел сына Сергея. В 1857 г. он женился на Александре Григорьевне Мельниковой, от союза с которой через два года родился сын Александр. В дальнейшем именно ему досталось Останкино. В 1913 г. Александр Дмитриевич передал Останкинский парк в аренду Франко-Бельгийской компании на 99 лет, а в 1917 г. навсегда покинул Россию.
В декабре 1917 г. Комиссия по охране искусства и старины Моссовета берёт под опеку все ценности останкинского ансамбля. В 1919 г. он становится государственным музеем, так же как и многие подмосковные дворянские усадьбы. В 1930-е годы многие из них были закрыты. Однако Останкину в этом плане повезло. В 1938 г. он был назван Музеем творчества крепостных, и у большевиков не поднялась рука закрыть его. Более того, в 1936 г. в нём начались восстановительные работы, большую помощь и консультации для которых оказал Павел Сергеевич Шереметев, племянник последнего владельца. Само же Останкино в 1937 г., в столетнюю годовщину гибели А.С. Пушкина, было переименовано в Пушкинское (впрочем, это название не прижилось). С 1992 г. музей стал называться московским музеем-усадьбой «Останкино».
Ерденево
По соседству с Останкином находилось ещё одно село — Ерденево, располагавшееся по обе стороны притока Яузы — речки Каменки. Память о старинном селе, прекратившем существование более двухсот лет назад, долгое время сохранялась в названии Ерденевской дороги из деревни Марьино в Останкино, а в середине XX в. — в названии застроившегося вдоль этой дороги Ерденева переулка (в районе нынешней улицы Цандера).
Первые сведения о нём дошли от конца XVI в., когда это было село с церковью Покрова Богородицы. В Смутное время село было уничтожено и превратилось в пустошь, которая числилась в 20-х годах XVII в. за владельцем соседнего Свиблова — Львом Афанасьевичем Плещеевым. Писцовая книга 1624 г. отметила здесь лишь места, где ранее стоял храм, четыре двора церковного причта и 10 крестьянских дворов.
Имение Л.А. Плещеева впоследствии было разделено между сыновьями. Ерденево досталось Фёдору Львовичу Плещееву, при котором Ерденево заселяется и становится сельцом. Фёдор Львович скончался в 1673 г., и затем Ерденевом владели его вдова Марфа с детьми Семеном и Фёдором Фёдоровичами Плещеевыми. При них, по описанию 1678 г., здесь значились двор вотчинника, где жили три семьи конюхов (8 человек), двор скотный, в нём деловых людей 6 человек и 2 человека скотников, два двора деловых людей (10 человек), дворы повара и конюха, два двора «приспешников» (4 человека), и на мельнице 2 человека. Отмечен также сад.
Стольник Фёдор Фёдорович Плещеев построил в Ерденеве деревянную церковь Покрова Богородицы, и оно стало числиться селом. Фёдор Фёдорович скончался в 1700 г., и по его духовному завещанию село досталось князю Борису Алексеевичу Голицыну. В составленном по этому поводу описании сообщалось, что здесь находились «церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы древяная со всяким церковным строением, двор вотчниников с садами, двор конюшенный, двор скотный со всяким дворовым и хоромным строением пусты, да 11 мест дворовых пустых, да на речке Лихоборке мельница наливная, двон жерновы, в одном анбаре со всяким мельничным строением, двор мельника пуст». Полное отсутствие в имении жителей объяснялось не эпидемией, а тем, что Фёдор Плещеев перед кончиной, следуя старинному обычаю, отпустил всех своих крепостных людей на волю.
Неудивительно, что Борис Алексеевич Голицын, получив это имение, вынужден был поселить здесь своих людей, и, по описанию 1704 г., тут кроме господской усадьбы значились два двора кабальных (8 человек) и два двора крестьянских (8 человек). Именно с этого времени начинается упадок села: господский дом надолго остается без прислуги и обслуживавших обширное хозяйство конюхов и скотников.
После Бориса Алексеевича Голицына село принадлежало его сыну князю Сергею, а от него перешло к его двоюродному брату Сергею Алексеевичу Голицыну. В 1731 г. тот продал его владельцу соседнего Останкина князю Алексею Михайловичу Черкасскому. Видимо, крестьяне бежали от нового владельца к прежним хозяевам, поскольку в делах этого времени упоминается обращение сестёр Голицыных с просьбой продать им беглых крестьян из Ерденева. Достаточно быстро эти земли запустевают, и в 1743 г. Ерденево записано уже как пустошь, перешедшая в качестве приданого к графу Петру Борисовичу Шереметеву, который женился на Варваре Алексеевне Черкасской. Последний раз название села встречается в документах под 1757 г., и с этого времени Ерденево исчезает как поселение, а его земли общей площадью 362 десятины (из них 106 десятин покосов, 245 десятин леса и 9 десятин неудобья под речками и дорогами) вошли в состав останкинского имения.
По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов»
