Петровское-Зыково Главным селением на территории этого района являлось сельцо Петровское-Зыково, которое дало свое название Петровскому дворцу и парку. Первое упоминание этих мест относится к 1498 г., когда в межевой грамоте на митрополичьи владения по соседству с ними упоминаются деревни московского Высокопетровского монастыря. Границы этого сравнительно небольшого имения устанавливаются по межевым книгам и планам XVII-XVIII вв. С южной стороны они проходили по Тверской (Санкт-Петербургской) дороге, на севере — по линии современных улиц Верхней Масловки и 8 Марта. На северо-западе монастырское имение отделялось от села Всехсвятского верховьями речки Ходынки, на юго-востоке — от Ямского поля — речкой Пресней.
В годы Смутного времени эти земли запустели, и монахи отдали их для заселения князю Никите Борятинскому. На пустоши Пушкиной он поставил двор, в котором, судя по описанию 1623 г., жили его «деловые» люди. По соседству упоминается пустошь Маслово, давшая название современной улице Большой Масловке. Однако после смерти князя Борятинского поставленная им усадьба вновь запустела. Этому способствовало сокращение размеров монастырского владения, так как в середине XVII в. пустошь Масловка была включена в выгонные земли Москвы.
Повторное заселение монастырской вотчины произошло только в конце XVII в., когда здесь возникает сельцо Петровское. Описание вновь возникшего селения содержит переписная книга 1704 г. В ней сообщается, что «поселилось то сельцо после переписных книг 186 году» (т.е. после 1678 г. — Авт.): «…а в сельце двор монастырской, в нем мирских людей жителей никого нет; двор скотной, а в нём живут служебники для работы в трёх избах», да «за двором» еще 4 двора служебников. Всё население сельца составляло 32 человека. Уточнить время появления нового сельца помогает межевая книга, составленная в 1685 г. В ней отмечается, что по большой Тверской дороге от выгонной земли расположилась «земля и всякие угодья Петровского монастыря… пустоши Пушкиной, что ныне село Петровское… что ныне той землею владеет по записи… думного дворянина Афанасья Тихоновича Зыкова жена ево Авдотья Петровна». Из этого источника становится ясным происхождение названия сельца и способ его образования.
Из офицерской описи имения, составленной в 1763 г., выясняется, что сельцо служило для монастырских властей ближайшей пригородной резиденцией: на случай приезда имелся огороженный двор с большим садом и «в том саду властельничьи хоромы на каменном фундаменте, в них две светлицы с печами израсцовыми галанскими, промежу их сени, наверху чердак… На дворе 4 избы с белыми печми кирпичными под одной кровлей… Ещё две избы под одной кровлей, меж их сени… Баня, при ней светлица холодная, промеж их сени, под одну кровлю». На хозяйственном дворе имелись 4 «магазина» — амбаров с зерном и другими припасами. В конюшне содержались 10 лошадей да 11 жеребят, на скотном дворе — 27 коров, 32 овцы, 7 свиней, гусей 17, уток 11, кур русских 19, в двух копаных прудах ловилась рыба на монастырский обиход. Согласно тому же документу, местные жители «в монастырском дворе караул содержут, смотрение над конюшнями и скотными заводами и птицами… починку всякую во оных дворах исправляют и прудовые плотины починивают, и в монастыре конюшую должность исправляют и протчее монастырское изделье делают».
Опись проводилась накануне секуляризации церковных владений. И когда составлявший её капитан Михаил Колотилин на сходе объявил крестьянам, что они теперь станут государственными и получат землю, то последовал весьма неожиданный ответ: «Мы на пред сего… находились во исправлении мелких монастырских работ в смотрении разного скота, за что и подушные и протчие подати платили за нас от монастыря, а сверх того и хлебное и денежное жалование получали, и ныне за старостию и дряхлостию денежного оброка дать не в состоянии, и земли взять не желаем, а желаем при монастыре быть при тех должностях, при коих ныне находимся».
Несмотря на это, в 1764 г. всех здешних крестьян перевели в ведомство Коллегии экономии, а за обителью остался лишь монастырский двор. Об этом становится известно из «Экономических примечаний» 1800 г.: «Село Петровское, Зыково тож, командорственное духовной особы, с выделенной церковною землёю к селу Всехсвятскому. Дворов 10, мужеска полу 36, женска 40… На суходоле при копаном пруде, в котором рыба караси. Во оном селе дом Петровского монастыря каменный с деревянными службами. При самой дороге государев дворец каменный, построенный блаженной памяти государыни императрицы Екатерины Вторые в самом лучшем виде архитектуры, при оном состоит роща берёзовая и осиновая, в ней звери набегами бывают только зайцы, птицы мелкие разных пород… Грунт земли иловатый, хлеб и покосы родятся средственны. Крестьяне на оброке; промысел имеют в Москве извозничеством, зажитком посредственны, а женщины упражняются в вязании на продажу бумажных колпаков».
Имя неприметного сельца приобрело известность в названии Петровского дворца, одного из выдающихся памятников русского зодчества XVIII в. История его возникновения была связана с ратными победами русского оружия. В 1774 г. в местечке Кючук-Кайнарджи был подписан мир, завершивший войну с Турцией. В честь этого события после возвращения армии в Москву были устроены грандиозные гулянья на Ходынском поле. Воплощая в жизнь план императрицы, два великих русских архитектора В.И. Баженов и М.Ф. Казаков построили на обширном поле причудливый город в «турецком» стиле. Павильоны-крепости, расставленные на берегах песчаных «рек» и «морей», брались штурмом во время театрализованных представлений. Императрица Екатерина II осталась столь довольна гуляньями, что задумала поставить невиданный дотоле дворец перед въездом в Москву. Проектировать новое здание было поручено Матвею Фёдоровичу Казакову (1738—1812).
17 ноября 1775 г. Кремлёвская экспедиция определила фасады каменному дому со службами по Санкт-Петербургской дороге близ загородной дачи Высокопетровского монастыря, обязав архитектора подать сведения о необходимом числе помощников и материалов. М.Ш. Казаков подошёл к строительству дворца с особой тщательностью. Будучи уже зрелым мастером (за его плечами уже числились Путевой дворец в Твери, работа над новым Кремлёвским дворцом совместно с В.И. Баженовым), он сочетал в своём даровании блестящий талант проектировщика и практическую сметку строителя, требовательно относился к материалам и лично следил за качеством работы. Дворец строился очень быстро — в 1777 г. был уже возведен главный корпус, и в этом году М.Ш. Казаков посылает в Кремлёвскую экспедицию список с указанием необходимых материалов для продолжения строительства. Наружные скульптурные украшения дворца уже осенью 1778 г. выполнил из керамики мастер Иоганн Юст. По описи 1779 г. видно, что к этому времени дворец был практически готов. Отделочные работы во дворце — установка украшений на лестнице, медальонов и венцов в главном зале, фонарей — продолжались до 1781—1783 гг.
Стилистически здание как бы продолжало тему ходынских павильонов. Башни замка напоминали турецкие минареты, а купол главного здания вызывал ассоциации с собором Святой Софии в Константинополе. М.Ш. Казаков умело использовал сочетание белого камня и красного кирпича, процитировал в наружном убранстве детали древнерусского зодчества (двойные арки с гирьками и кувшинообразными колоннами, узорные белокаменные наличники) и готической архитектуры (стрельчатые окна), удачно расположил здание на местности. Исследования в ходе позднейших реставрационных работ показали, что первоначально дворец был полихромным благодаря сочетанию розовых, золотых, красных и белых цветов, ярко раскрашенных изображений рога изобилия. В завершённом виде он представлял собой подобие крепости, окружённой мощными стенами с тосканскими башнями-донжонами. Центр главного здания образовывал круглый зал, увенчанный великолепным куполом высотой 16 м. В его барабане были сделаны стрельчатые окна, придававшие залу зрительное ощущение наполненности светом. Вокруг зала располагались четыре квадратных аванзала. В купольной части М.Ш. Казаков первоначально планировал разместить двуглавого орла, но затем заменил его шпилем-флагштоком. Центральный зал и аванзал были украшены медальонами с изображениями русских князей от Рюрика до Владимира.
Императрице дворец очень понравился. Екатерина II первый раз остановилась в нём в 1787 г. Об этом приезде бытописатель Москвы М.И. Пыляев рассказывает любопытные подробности: «Есть предание, что государыня во время своего пребывания здесь отослала все назначенные для неё караулы солдат, сказав, что она хочет остаться во дворце под охраной своего народа». И после того, как передаёт предание, толпы народа стали тесниться около дворца, остерегая друг друга, говоря: «Не шумите, не нарушайте покоя нашей матушки».
Петровский дворец назывался подъездным. Здесь после долгой дороги отдыхали перед торжественным въездом в Москву коронованные особы и их свита. Именно в Петровском путевом дворце в 1797 г. остановился Павел I перед своей коронацией. С этого времени Петровский дворец стал непременным участником всех подобных церемоний. Прославился он и в 1812 г., когда здесь во время московского пожара остановился Наполеон.
Возле дворца, где Наполеон провел четыре дня, скоро образовался целый лагерь. «Небольшое количество домов, — говорит француз-очевидец, — расположенных около дворца, не могло приютить громадного количества народа, стоявшего в этой местности: люди, лошади, экипажи помещались под открытым небом среди поля. Штабы, расположенные со своими генералами вокруг дворца, устраивались в английских садах, ютились в гротах, китайских павильонах, киосках, садовых беседках. Лошади, привязанные к акациям или липам, отделялись одна от другой питомниками или грядками из цветов».
После отступления французов из Москвы дворец был разрушен: рухнула алебастровая лепнина купола, пострадали перекрытия залов первого этажа. В таком виде он простоял до 1826 г., пока на него не обратил внимания император Николай I В том же году архитектор И. Таманский составил смету на восстановление дворца. Предлагался ряд проектов по изменению фасадов дворца с усилением готического элемента; эти проекты не были одобрены, и дворец восстановили в соответствии с первоначальным замыслом М.Ш. Казакова. Ремонтные работы проводились в 1836—1837 гг. в связи с приездом Николая I в Москву, а в дальнейшем перед очередными коронационными торжествами.
Любопытны впечатления корреспондента лондонской газеты «Таймс», подробно описавшего празднества, связанные с коронацией Александра II: «Торжество было во всех отношениях величественное и поразительное; богатство огромного царства было выставлено напоказ с восточною роскошью, и последняя на этот раз соединилась со вкусом образованного Запада… Великолепие карет и мундиров, ливрей и конских сбруй было достойно римских цезарей или знаменитейших властелинов Востока… Во всю ширину улицы ничего не было видно, кроме блестящей массы значков, кольчуг, стали, перьев и ярких цветов; ничего не было слышно, кроме радостных кликов народа, фырканья лошадей, звука оружия, боя барабанов и покрывавшего всё звона колоколов. Тотчас же за черкесским конвоем и дикими башкирами следовал эскадрон черноморских казаков… Лес длинных красных пик придавал этой кавалькаде необыкновенный вид… Значительнее всего была кавалькада, состоявшая из представителей азиатских народов… Здесь можно было видеть одежды всех столетий, блиставшие роскошью; здесь были башкиры, черкесы, абхазцы, в панцирях и тонких кольчугах, калмыки, казанские и крымские татары, мингрельцы, каракалпаки, дагестанцы, армяне, гурийцы, грузины, курды, дикие горцы, обитатели таких стран, куда не проникал ни один образованный европеец… Эта группа подвластных России народов представляла для иностранцев самую лучшую часть кортежа. Какое воспоминание о величии и могуществе России унесут эти люди с собою к своим далеким племенам! Они промелькнули мимо нас в полном блеске, как сон из «Тысячи и одной ночи».
Постройка царского дворца уже на рубеже XVIII-XIX вв. пробудила интерес к Петровской роще среди московской знати. Здесь начинают появляться дачи верхушки московского общества. Предприимчивые торговцы открывали трактиры, предназначенные для проезжающих и для народа, стекавшегося сюда, чтобы посмотреть на царский дворец.
На одной из таких дач, принадлежавшей в это время А.С. Соболевскому, 19 мая 1827 г., при отъезде А.С. Пушкина в Петербург друзья устроили ему прощальный ужин в Петровском. Вот что рассказывает об этом К. Полевой: «…Пушкин спешил отправиться в Петербург, и мы были приглашены проводить его… Вокруг исторического дворца, где несколько дней укрывался Наполеон от московского пожара в 1812 г., было несколько старинных, очень незатейливых дач, стоявших отдельно одна от другой, а все остальное пространство, почти вплоть до заставы, было изрыто, заброшено или покрыто огородами и даже полями с хлебом. В эту-то пустыню на даче Соболевского около вечера стали собираться знакомые и близкие Пушкина… Уже поданы были свечи, когда он явился рассеянный, невесёлый… и тотчас после ужина заторопился ехать».
В том же 1827 г. Николай I утвердил план устройства Петровского парка, составленный архитектором А. Менеласом. На месте рощи планировалось разбить регулярный парк с расходящимися от дворца лучами кленовых и липовых аллей, а соседняя пустошь Масловка предназначалась для устройства пейзажного парка с извилистыми дорожками, с прудом и ажурными мостиками на речке Пресне. Заказ был сдан подрядчикам с торгов и выполнен в 1828—1829 гг., но окончательно оформился и обустроился Петровский парк только в 1830-х годах. Практически работами в парке ведал архитектор И. Таманский, а всем строительством управлял сенатор, начальник Московской комиссии от строений Александр Александрович Башилов. Память о нём сохранилась в названии Старой и Новой Башиловских улиц.
В 1836 г. земли в парке стали раздавать под дачи. За раздачей земель наблюдал А.А. Башилов. Он составил правила, разрешавшие строить дома только «хорошей архитектуры», с фасадами, обращенными в сторону шоссе. Планы и фасады дач утверждала Комиссия от строений. Ещё раньше, в 1835 г., в парке появился деревянный театр, выстроенный архитектором М.Д. Быковским в стиле «неоклассицизма». Он представлял собою восьмиколонный «греческий храм» с четырьмя ступенями. Возводила его контора императорских театров.
В 1835 г. был утвержден проект благоустройства Зыкова, который предусматривал продолжение парка в северо-западном направлении и устройство новых дач. Часть сельца предполагалось оставить на старом месте, остальные крестьянские дома задумано было перенести на земли Дворцового ведомства, частично в село Всехсвятское.
Однако местные крестьяне, уже вкусившие удовольствие от сдачи домов дачникам, отказались от переезда. Ведомство государственных имуществ было вынуждено обеспечить перевоз их домов, а для некоторых и постройку новых за счёт казны, а также выплатило каждому хозяину по 1000 рублей, баснословные по тому времени деньги. Переселённое сельцо расположилось примерно на месте пересечения современных улиц Красноармейской (бывшей Зыковской) и Черняховского.
В 1837 г. архитектор М.Д. Быковский по заказу Башилова строит увеселительное заведение «Воксал». Здание состояло из центрального зала и двух боковых, с помещениями для танцев, чтения газет и журналов, карточной игры. Вокруг него разместили кофейные домики, бильярды и площадку с детскими играми. Вход разрешался дворянам, купцам и иностранцам. Деньги на строительство были собраны от продажи абонементов, дававших право в будущем на постоянное посещение «Воксала». С остальных взималась за вход довольно высокая плата, 25 копеек серебром, так что дорогое удовольствие было доступно только узкому кругу завсегдатаев и богатых людей. В «Воксале» пели цыгане, по воскресеньям играла полковая музыка и устраивался фейерверк. Вскоре после смерти Башилова «Воксал» начал разрушаться и был разобран.
Современники отметили невиданную для той поры быстроту устройства парка и театра. Об этом восторженно писал известный романист М.Н. Загоскин в 1844 г.: «Давно ли здесь было чистое поле, на котором не росло ни одного деревца, не красовалось ни одного домика; направо единообразное и бесконечное Ходынское поле, налево продолжение того же поля, песчаная земля, глиняные копи, кое-где гряды с тощей зеленью и несколько лачужек, в которых жили огородники; вот всё, что представлялось вашим взорам, когда вы, миновав Петровский дворец, прекрасное здание мавританской архитектуры, продолжали ехать к Тверской заставе. А теперь!.. Посмотрите, каким роскошным ковром раскинулся этот весёлый парк, как разбегаются во все стороны его широкие, укатанные дороги; с каким изящным вкусом разбросаны его рощи, опушенные цветами и благовонным кустарником; какой свежей и яркой зеленью покрыты его обширные поляны; как мил и живописен этот небольшой пруд со своими покатыми берегами и прелестными мостиками! А это тройное шоссе с двумя бульварами, обставленное с обеих сторон загородными домами, которые, начинаясь от заставы, тянутся до самого парка; эти дачи, которые охватили такой разнообразной и красивой цепью строений большую часть парка; эти чистые и весёлые домики, которые столпились вокруг дворца; эта игрушка — летний театр, со своим греческим портиком и огромный воксал со всеми своими затеями — лет десять тому назад обо всём этом и речи не было!»
Популярность дворца и парка благотворно сказалась на жизни сельца Петровского-Зыкова. Росло его население. Уже в середине XIX в. важной доходной статьей для крестьян стал приём дачников и постоянных жильцов из числа прислуги многочисленных трактиров и ресторанов, музыкантов, артистов и цыган, выступавших на их сценах. Каждое лето в Петровское-Зыково стекались цыганские таборы, привлекавшие своей экзотикой и разгульным весельем по вечерам множество публики из простого народа, которой были не по карману кутежи в модных ресторанах. Строились новые дома в расчёте на постояльцев, сельское общество охотно сдавало в аренду, а после реформы 1861 г. и продавало участки земли под строительство дач.
В Петровском парке бывали М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, СТ. Аксаков. О нём с восторгом писал В.Г. Белинский: «Какое очаровательное гуляние этот Петровский парк! Нет лучшего гулянья ни в Москве, ни в её окрестностях! Тут соединено всё — и природа, и искусство, и деревня, и город…»
В мае 1855 г. из Петербурга в Москву по предписанию врачей для лечения минеральными водами выехал Н.А. Некрасов. С июня по начало августа поэт вместе с В.П. Боткиным жил на даче в Петровском парке. Отсюда он ездил в Москву к лечившему его доктору Иноземцеву. Позже Некрасов сообщал И.С. Тургеневу: «Весной нынче я столько писал стихов, как никогда». К этому времени относятся его стихи «Белинский», «На смерть Грановского», «Русскому писателю», наброски «Поэта и гражданина».
При проведении на Ходынском поле в 1882 г. Всероссийской художественно-промышленной выставки один из её павильонов — сельскохозяйственный — расположился в парке. На базе выставочных экземпляров в парке в дальнейшем был открыт образцовый птичник с больницей и инкубатором для кур, находившийся под личным покровительством императрицы. Возле дворца была установлена статуя «Россия в виде русской боярыни», подаренная Александру III фабрикантом Гусевым, позже снесённая в 1905 г. из-за ветхости. Прекрасный зелёный массив, волнующий воображение Петровский замок, удобное сообщение придавали Петровскому парку в глазах любителей загородных прогулок и увеселений необыкновенную привлекательность. Большой популярностью в среде московских аристократов пользовались гулянья в парке, ежегодно открывавшиеся 27 июля, в день рождения императрицы Марии Александровны, которые сопровождались фейерверками. По воскресеньям устраивались гулянья в экипажах и чаепития возле дворца. Петровский парк пользовался популярностью и у простого народа в праздничные и воскресные дни, но его постоянные посетители составляли особую касту.
«Парк — место приличное, — вспоминал Н. Скавронский, бывавший здесь в 1860-х годах. — Экипажи, лошади, общество в большинстве безукоризненны… Язык французский; моды, особенно мужские, английские; движения, приличные костюмы и личики дам — очарование… Парк имеет своё общество, которое особенно заметно выделяется в будни…оно большей частью не удостаивает смешиваться с толпою… Парк гуляет изящно, он или катается в дорогих экипажах, или плавно, с изящными фразами грациозно движется пёстрой вереницей, стараясь как-нибудь обойти, отделиться от того, что не составляет его общества».
В 1877 г. в Петровском-Зыкове насчитывалось уже 37 крестьянских домов — и 82 дачи. Крестьяне ещё не порвали с землёй, но сажали только картофель, держали лошадей для извоза и коров для продажи молока. И в то же время почти третья часть взрослого населения уходила на заработки.
Содержание постояльцев и обслуживание гуляющей публики становились основным занятием местного населения. В 1898 г. из 46 крестьянских семей 40 были связаны с промыслами, среди которых самым распространенным была «подача самоваров» для гуляющей в парке московской публики. На всё село осталось только 6 коров и 17 лошадей для легкового извоза или для перевозки по найму кирпича, камня, дров и других грузов. Полностью прекратились пахотные работы, земельные угодья использовались только для сенокоса и выпаса скота. Лишь 38 семей имели собственное жилище, но зато на их долю приходилось 120 изб и более 20 «холостых» построек.
К концу XIX в. парк меняет свою социальную принадлежность — дачи переходят в руки купцов, а главной его достопримечательностью становится целое созвездие ресторанов. Таким был ресторан «Стрельна» близ Петровского-Зыкова, имевший зал с эстрадой и роскошный зимний сад. Его владелец С.Н. Натрускин собирал экзотические растения со всего мира. В саду была устроена система горок и гротов, в бассейнах плескалась разнообразная рыба. Гремели на всю Москву и другие рестораны — «Аполло», «Мавритания», «Эльдорадо».
На бывшей крестьянской земле вдоль Петербургского шоссе протянулись целые кварталы дачных домиков — Зыковские выселки. Новый посёлок решили «спланировать с разрывами», оставляя места для парковых насаждений, а фасады дач оформить в виде германских домиков. Участок Петербургского шоссе от Триумфальных ворот до Всехсвятского должен был составить единый комплекс — ведь по главной дороге России въезжали в первопрестольную венчаться на царство русские императоры. Позади Петровского дворца и парка вырос большой посёлок Новое Зыково, населённый главным образом дворянами, чиновниками, купцами и выгодно отличавшийся от шумного и захламленного села.
На территории парка существовала система садов: разные владельцы брали в аренду землю в парке, устраивая там аттракционы, кафе, рестораны. Владелец сада «Фантазия» В.А. Взметнев, выкупивший его у прежней хозяйки, устроил в саду летний театр, буфет-ресторан, музыкальную эстраду, гроты и беседки. В 1900 г. новый хозяин сада купец B.C. Самойлов переименовал его в «Альгамбру». При нём театр был электрифицирован, в саду устроили цирковую эстраду. А. Суровежину в 1910 г. принадлежал второй сад «Фантазия», где имелись театр, кегельбан, эстрада, буфет, бильярд и беседки, затем появился и кинематограф.
В Петровском парке было ещё одно заведение, поражавшее воображение москвичей, — вилла купца Николая Рябушинского, построенная архитектором Адамовичем в стиле неоклассицизма. За строгим фасадом виллы скрывался изысканный интерьер: причудливая мебель, изготовленная по специальному заказу, с маркой в виде черного лебедя, обтянутая парчой и шёлком и пропитанная ароматными восточными курениями; прекрасная роспись, выполненная художником Павлом Кузнецовым. На показ гостям была выставлена великолепная художественная коллекция: драгоценные фарфоровые вазы, фигурки драконов с устрашающими мордами, привезенные хозяином с острова Майорка, и отравленные стрелы дикарей с Новой Гвинеи. Все столовое убранство было с тем же вензелем: скатерти, салфетки, посуда, серебряные приборы. Черный лебедь красовался на бокалах и рюмках из тончайшего венецианского стекла, сделанных в Италии по заказу хозяина. Стены были увешаны ценнейшими картинами. В саду били упругие струи фонтана, распушив веером узорчатые хвосты, прогуливались павлины, бегали золотистые фазаны, пели заморские птицы с невиданно ярким оперением.
Владелица имения в парке Анна Дмитриевна Нарышкина обратилась к властям за разрешением построить в память о кончине своей внучки церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. Церковные власти с самого начала воспротивились, опасаясь, что приписка зыковских крестьян к новому храму подорвет финансовое положение небогатой соседней Всехсвятской церкви. Храм был всё же построен в 1847 г. архитектором Ш. Рихтером, но открыт только для благородного дачного населения.
Что касается самого дворца, то он почти всегда оставался пустующим в ожидании очередного приезда своих владельцев, и в нём лишь периодически проводились ремонтные работы — в 1845, 1856, 1862—1867, 1874, 1876, 1910 гг. В годы Первой мировой войны в нём расположился госпиталь, а после 1917 г. он был национализирован и даже заселён жильцами. Правда, власти скоро спохватились и в 1919 г. передали его музейному отделу Главнауки, в подчинении которого находился прежний штат служащих дворца. Однако музея здесь создано так и не было.
В 1901 г. крестьянин Можайского уезда Андриан Антонович Рощин предложил на собственные средства построить в Петровском часовню во имя Анастасии Узорешительницы, чтобы увековечить день рождения царской дочери Анастасии. В результате в октябре 1902 г. была построена деревянная церковь, вмещавшая до 700 человек, и Петровское-Зыково впервые в своей истории стало селом. При ней была открыта церковно-приходская школа, в Зыковских выселках и Новом Зыкове при активном участии московского купца 1-й гильдии Алексея Судакова создаются женская гимназия и мужское среднее учебное заведение.
В 1905 г. Петровское-Зыково официально включается в городскую черту, и в дальнейшем его история сливается с судьбами всей Москвы.
По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов»
